[О Чу Ваньнине]
История Чу Ваньнина полная противоположность истории Мо Жаня.
Очень часто люди стремятся найти в своем окружении образец для подражания, идеализированный образ, который несет в себе лучшие человеческие качества. Такова уж природа стремления человека к добру и красоте. Однако на людей, возведенных на алтарь поклонения, подобное отношение часто накладывает тяжелые моральные оковы. При этом их окружение полностью игнорирует тот факт, что их идолы также люди из плоти и крови, обладающие собственными эгоистичными желаниями.
Таким образом, отправная точка личности Чу Ваньнина в начале повествования находится на очень высоком уровне. Он кажется безупречным и бескорыстным, не правда ли? Но разве не очевидно, что все не так? Это просто «мир совершенствующихся так полагает» и только.
Я писала именно про «человека», а не про «божество». Чу Ваньнин имеет желания. Однако его желания и нормальный человеческий эгоизм не мешают ему быть честным, благородным, чистым душой, ответственным и решительным Уважаемым Учителем. На самом деле это очень грустно, когда возведя человека на пьедестал, люди отказывают ему в праве делать такие в общем-то обычные вещи, как плакать, смеяться и иметь привязанности. Это своего рода похищение твоей личности посторонними людьми, а ведь Чу Ваньнин уже имеет подобный печальный жизненный опыт.
Да, он праведный и честный, но у него ведь тоже есть человеческие эмоции и плотские желания.
И этот факт должны осознать не только окружающие его люди, Сюэ Мэн, например, но и он сам должен пройти путь от полного отвержения этого в себе, до полного принятия себя.
Чу Ваньнин на ранней стадии истории испытывал сильное отвращение к любому проявлению «желаний». Он испытывал брезгливость и презрение, наблюдая за романтическими отношениями между людьми, но куда сильнее ненавидел себя за подобные «грязные мысли», считая их недопустимой слабостью. Фактически, на этой стадии, именно из-за того, что Чу Ваньнин, с детства лишенный любви и нормального человеческого общения, воспитывался в полной изоляции от человеческого мира в атмосфере аскетизма Храма Убэй, где Хуайцзуй с пеленок вкладывал в него принципы полного отречения от мирской суеты и воздержания, он не смог научиться правильно выражать свои чувства, поэтому избегал любых привязанностей и испытывал отвращение к любым проявлениям любви.
Если хорошо подумать, что хотел воспитать из него Хуайцзуй?
Идеальный сосуд, кусок дерева.
Но точно не живого человека.
Хуайцзуй надеялся, что если Чу Ваньнин не будет иметь собственных желаний, то станет чистым белым листом, способным в будущем вместить в себя чью-то душу. С самого начала в его представлении Чу Ваньнину достаточно было быть праведным и как можно меньше запятнанным человеческими страстями*. В конце концов, для него он был лишь сосудом для души Чу Лань, так о каких личных чувствах, плотских желаниях и любимом человеке могла идти речь? Впоследствии именно появление Мо Жаня спасло Чу Ваньнина. Он смог разрушить привитое ему Хуайцзуем представление о собственной чужеродности и нечеловеческой природе, после чего тот с открытым сердцем смог вступить в мир людей и жить полноценной жизнью.
[*七情六欲 qī qíng liù yù — семь чувств и шесть страстей: общее название человеческих эмоций].
Так Чу Ваньнин прорвался сквозь свой первый барьер «нелюдя», похожий на внешнюю двойную стену крепости.
Но Чу Ваньнин в это время, то есть в начале истории, в глазах людей все еще пусть и не идеальное, но совершенство. Видимо именно потому, что он выглядел безупречным и не запятнанным грязью суетного мира небожителем, люди вознесли его на алтарь для поклонения, искренне полагая, что внутреннее содержимое всегда будет в гармонии с его возвышенным обликом.
Однако при внешней идеальности Чу Ваньнин все же не был идеален.
То, что Хуайцзуй лишил его права на человеческие эмоции на самом деле очень глубоко отпечаталось в его душе и отразилось на поведении. Он подавил все движения своего сердца, отрицал собственную человечность и не мог правильно выразить свои добрые намерения, сострадание и симпатию к другим людям. Имея доброе сердце, он не знал, как быть нежным, стыдился своей мягкости и потребности в ласке, впрочем как и любых эмоциональных проявлений, принятых в общении между людьми.
Этот эмоциональный изъян берет начало из воспитания, ведь Хуайцзуй лепил из него не человека, а некий божественный сосуд, что в итоге и привело к тому, что при внешней идеальности, в сердце своем он был глубоко неуверенным в себе человеком.
Хотя в тот момент, когда Чу Ваньнин спустился с горы на грешную землю, он уже прошел путь от «отрешенный от мира бессмертный» до «только изменив себя, можно изменить весь мир», это был только первый шаг в его «раз-сосудивании». В части умения проявлять свои эмоции и чувства ситуация оставалась очень плачевной. Хотя к тому моменту у него появились сомнения в правильности своей линии поведения, Чу Ваньнин продолжал во всем ограничивать себя, вместо того, чтобы принять тот факт, что он не святой, а просто обычный человек. Чу Ваньнин внешне выглядел жесткими и непреклонным, но на самом деле боялся получить отказ, довериться и быть отвергнутым, боялся, что его не признают, во всем сомневался и никому не верил, поэтому предпочитал полагаться только на себя.
Поменять мировоззрение для Чу Ваньнина оказалось значительно проще, чем перестроиться эмоционально.
Все это продолжалось до тех пор, пока Мо Жань не начал защищать его, лелеять и заботиться о нем, тем самым раз за разом цеплять его сердце, подтачивая звенья сковывающих его цепей. Под этим напором медленно, но верно, его человеческие чувства начали раскрываться. Это был второй раз, когда Мо Жань разбил оковы Чу Ваньнина и освободил его. Используя похвалу, любовь и страсть, он заставил Чу Ваньнина увидеть желания своего тела и сердца и принять собственную человеческую природу, со всеми свойственными людям чувствами и эмоциями.
Когда Чу Ваннин смог выразить свои чувства и любовь по отношению к Мо Жаню, он, наконец, завершил свою эмоциональную трансформацию, полностью освободившись от навязанной ему Хуайцзуем цели жизни: «превращения в идеальный сосуд».
Таким образом, арка Чу Ваньнина является полной противоположностью развитию Мо Жаня. Главной задачей для него было сойти с алтаря, принять и ужиться со своим живым сердцем. Только когда человеческая сущность и божественное естество смогли соединиться в единое целое, он смог стать настоящим Чу Ваньнином.
После того, как Чу Ваньнин таким образом изменился, он перестал быть идеалом в глазах людей. Например, Сюэ Мэн, в конце концов, глядя на него, смог понять, что праведный человек не является совершенством во всех отношениях и имеет право на эгоистичные желания. Нужно уметь быть терпимым к чужим слабостям. Благодаря принятию этого факта, сам Сюэ Мэн стал мягче и снисходительнее к окружающим.
Просто позвольте светлому человеку иметь теневую сторону, бескорыстному человеку иметь эгоистичные желания, ведь мы живем не в черно-белом мире, и людей это тоже касается.
Плотские желания человека не отвратительны по сути своей, отвратительно лишать людей права на чувства и желания.
Именно эту мысль я хотела донести до вас через персонажа по имени Чу Ваньнин.
-------Я закончила!--------
Спасибо, мои дорогие друзья, за то, что вы это прочли. Спасибо! Спасибо! Благодарю вас от всего сердца! Приходите еще, я буду рада!
Если здесь есть мои недоброжелатели, то вы тоже не уйдете с пустыми руками.
Ради тебя, мой недруг, я позаимствую одно предложение.
Мой английский не так хорош, может, даже в нем есть орфографические ошибки, но мне не хочется тратить время на проверку. Давай ты просто возьмешь, что дают…
«If you don't like me and still watch everything I do. Bitch, you're a fan»
«Если я тебе не нравлюсь и ты все еще следишь за всем, что я делаю. Сука, ты же фанатка».
Тысяча пар глаз увидит тысячу Гамлетов*, но все же, в первую очередь, вы должны увидеть суть Гамлета.
[一千个人眼里确实有一千个哈姆雷特 «тысяча пар глаз увидит тысячу Гамлетов» —
китайская идиома родившаяся из китайской адаптации «Гамлета» Шекспира: «тысяча пар глаз увидит в герое что-то свое». Трагическая судьба Гамлета с его раздвоением личности идеально соответствует разнице в эстетике людей. Основной смысл идиомы в том, что не существует объективного стандарта для литературной критики, потому что каждый читатель имеет разные переживания, эстетику и субъективные чувства, поэтому интерпретирует произведение по-разному].
Позвольте для аналогии я сошлюсь на произведение старшего товарища на ниве писательства. Так, прочитав «Легенду о героях Кондора»*, вы можете сказать, что Хуан Жун отвратительный персонаж, дурные черты этой женщины для вас неприемлемы, поэтому вам эта героиня совершенно не нравится. Исходя из этого вы даже можете сказать, что автор с этим персонажем перемудрил, и вы не можете принять то, как он прописан. Нет проблем. Это нормально, что у каждого есть свои мысли и чувства. Но если бы вы внимательно читали «Легенду о героях Кондора», то заметили, что уважаемый автор ясно написал, что Хуан Жун поддержала героев в войне за правое дело и, отважно сражаясь, умерла в осаде Сянъяна, но вы все равно продолжите утверждать, что Хуан Жун - вероломная предательница, а Го Цзин просто ненавидит ее, а любит Яо Ши, поэтому он женился на Хуан Жун со слезами на глазах. И что бы не говорил автор Цзинь Юн, вы не будете слушать его, потому что Цзинь Юн это не вы, потому что в глазах тысячи людей тысяча Гамлетов, так что... чтобы быть правильно понятым, авторскому Гамлету, возможно, лучше сразу лечь в гроб.
[*射雕英雄传 shèdiāo yīngxióngzhuàn «Предания о героях, стреляющих в орлов» отсылка к культовому китайскому уся-роману Цзинь Юна «Легенда о героях Кондора»].
Поставим закладку.
Автору есть, что сказать:
РS. Хотя я ушла из социальных сетей, я продолжаю трудиться, не покладая рук, выращивая зерно* ~~ Не вините меня за то, что я не могу выйти из тени. Ох! Ах! А!.. Ящик для хранения писем Цзиньцзян часто дает дрозда = = иногда из него сложно что-то опубликовать. Бу!Бу!
[*отсылка к «хлебу и зрелищам», зерно для которого автор для нас выращивает в поте лица].
Google-диск Авторская пасхалка на вторую годовщину Эрхи. Часть 2
Комментарии
Отправить комментарий